Английский эксцентрик Эндрю Уэзеролл (Andrew Weatherall) обладатель бурной биографии и обширной дискографии в Москве выступает не первый раз. Правда лишь в этот раз журналисты mixmag.info смогли добраться до действительно легендарного артиста. Пообщаться с Уэзероллом мы смогли после его выступления в московском клубе «Солянка», при участии известного московского журналиста Филиппа Миронова, которого благодарим за помощь при создании этого интервью.

Гугл Мапс: Ты сейчас вернулся к тому, с чего, в принципе, начинал - к рок-музыке. В Two Lone Swordsmen за последние годы вы не часто возвращались к прямым ритмам, но если делали это, то выходило действительно здорово. На последнем альбоме кажется, что с танцами покончено окончательно.

В подростковом возрасте я пел в рок-группе. Долгое время я не подходил к микрофону и за это время написал приличное количество песен. Я не хочу что бы их кто-то пел за меня - это слишком личное. Вот почему я решил спеть сам. Я все еще тот же человек, каким был 20 или 10 лет назад и я по-прежнему делаю все тоже самое. Используешь ли ты синтезаторы и компьютер или ты берешь в руки гитару, эмоции-то никуда не уходят. Если ты слушал мои электронные композиции и вдруг услышал то, что я делаю сейчас, поначалу разница, конечно, очевидна. Но если прислушаться, то окажется, что мелодии и структуры остались прежними. Не важно, рок'н'ролл или электроника, я верен себе. По-прежнему мне нравится, когда мелодия развивается неспешно так. Просто я выражаю это другими способами. Я и сейчас делаю электронную музыку, танцевальную музыку. В ноябре у меня вышла пластинка и там на самом деле была танцевальная музыка.

Гугл Мапс: А вы концерты даете?

Мы выступали на Гластнберри. Было очень тяжело, потому что у нас не было денег. Не было лейбла, который бы нас спонсировал - приходилось на все тратиться самому. Физически и морально мы были просто невероятно измотаны. Стоять на сцене перед многотысячной аудиторией очень трудно, не физически, конечно, но морально. Но мне это было необходимо. Очень просто сидеть у себя в гетто, жаловаться на все вокруг и прятаться в кусты. А потом делать то, чего от меня меньше всего ждут - это черта моего характера. Нужно здраво смотреть на вещи и всегда двигаться к большему. Для меня это слишком просто - сидеть в своем маленьком мирке и критически смотреть на все остальное. Ну и сейчас лучший повод покритиковать меня - это то, что я вышел на сцену и стал петь.

Гугл Мапс :Сегодня в минимал-техно-музыке происходит довольно много интересного - Виллалобос, Мельхиор, Лусиано, Румыны те же. Эти люди освежили поскучневший в последние годы стиль. Как тебе то, что сейчас происходит в танцевальной музыке?

Минимал занял свою нишу. Я люблю эту музыку, она очень эффективная. Я не слушаю электронику дома. Для меня электронная музыка - это всего лишь танцевальная музыка, ни больше, ни меньше. Минимал очень хорошо работает на танцполах. И это именно тот тип электронной музыки, который мне нравится, эффективный.

Миронов: Ты не считаешь минимал формой искусства?

Возможно. Многое в итоге становится искусством. Если не сейчас, то лет так через двадцать. Я понимаю, что люди, которые пишут минимал-техно, верят в то, что делают искусство. Но я думаю, что это всего лишь танцевальная музыка. Но я люблю эту музыку и Вилаллобос - один из моих самых любимых диджеев...

Миронов: Несколько лет назад ты говорил, что не хочешь связывать себя с этой минимал-толпой.

Дэйв Кларк однажды сказал про меня, что я никогда не был вне моды, потому что я никогда не был в моде. Это очень верно сказано, и я хочу, чтобы оно так всегда и оставалось.

Миронов: Мне всегда казалось, что ты выполняешь роль такого культурного исследователя или аналитика, который вне всяких субкультурных границ. В тебе всего намешано...

Да, это верно. Я просто люблю музыку. Когда я увлекся музыкой, она стала для меня возможностью сбежать от реальности. Глупо ограничивать себя в таких вещах.

Гугл Мапс: Ты начинал как музыкальный журналист. Не собираешься к этому возвращаться?

Я работал в NME. И до сих пор этим занимаюсь, время от времени. Последняя статья была опубликована в английском журнале The Clash. У них недавно был специальный номер, посвященный двадцатилетию эйсид-хаус музыки. И я сделал для них статью - мой персональный взгляд на эту революцию. Иногда я пишу тексты в буклеты к альбомам, но это не регулярно. Какое-то время назад мне предлогали написать книгу, но я к такому еще не готов.

Миронов: А какая, по твоему мнению, самая стоящая книга о танцевальной культуре?

Необязательно только о танцевальной культуре, скорее, о поп-культуре в целом. Это книга Джона Сэвэджа "Teenage", в ней описывается история молодежи с 84го года и до наших дней. Джон Сэвэдж очень известный английский писатель. Он был связан с Factory records и с панк-сценой в целом. Он, кстати, недавно выпустил компиляцию электро восьмидесятых.

Гугл Мапс: Ты долгое время сотрудничал с Warp, а последний альбом выпустил на собственном Rotters Golf Club. Что случилось между вами и Warp?

Они все деньги потратили на Maximo Park. Мы хотели продлить наш контракт, просто запросили денег больше, чем лейбл мог нам заплатить. Получив отказ, мы сказали: "Хорошо. Сами себя выпустим". Но у нас до сих пор дружеские отношения. Это великий лейбл.

Гугл Мапс :Каким ты видишь свой лейбл в будущем? Я имею ввиду, есть ли какой-то план или сейчас о будущем сложно говорить?

Будем пытаться, будем выживать. Будем выпускать нашу собственную музыку. Это становится все труднее и труднее. Я вынужден продавать mp3, несмотря на то, что я их терпеть не могу.

Миронов: До сих пор есть пластинки и диски коллекционируешь?

Я не очень хорошо отношусь к скачиванию музыки. Если альбом доступен на пластинках, то я покупаю их. Пластинки даже звучат лучше.

Гугл Мапс: Кроме себя кого-то планируешь еще выпускать?

Изначально лейбл задумывался и для чужой музыки. Но ведь музыкантам нужны деньги, а я не могу им сейчас этого дать. Я не готов сидеть в офисе по восемь часов в день пять раз в неделю. У меня просто нет времени для того, чтобы выпускать чужую музыку.

Гугл Мапс: Расскажи о Boy's Own, который вы начинали вместе с Хеллером и Фарли.

Это все началось с фэнзина. Мы писали о футболе, политике, музыке, моде. Словом обо всем, что нам тогда было интересно. Мы продавали его в клубах.

Миронов: Денег-то заработали на этом?

Неа. Мы начали за два года до того, как случилась эйсид-хаус революция. И когда это произошло, мы стали писать о новом феномене. Мы мало-помалу становились известными и начинали устраивать вечеринки - только тогда получилось что-то заработать. Мы запустили вечеринки Boy's Own и лейбл, вот от них деньги пошли. Но фэнзин коммерческого успеха не имел. Тогда не было фотошопа, мы картинки вклеивали прямо в журнал, очень все примитивно было сделано. Мы таскали его с собой в клубы и продавали людям. Через несколько лет нам поступило предложение от крупного дистрибьютора, но мы отказались. Кто-то говорил мне, что в интернете есть сайт поклонников Boy's Own, я думаю там полно людей, которым это все куда более интересней, чем мне.

Миронов: Тебе не поступали предложения делать новый фэнзин?

Нет. Я знаю, сейчас есть какие-то планы относительно Boy's Own. Вроде как это будет книга. Должна выйти книга с лучшими заметками из Boy's Own. Но я в этом не участвую. Они там перепечатывают старые издания, но ведь это в прошлом все. Нет, я горжусь своим наследием. Но я не возвращаюсь к вещам, которые делал 20 лет назад. Я очень благодарен людям за то, что им это все нравится, но сам я больше интересуюсь тем, что происходит сейчас, а не 20 лет назад. Поймите меня правильно, я люблю прошлое - это отличное место, но я в нем не живу.

Гугл Мапс: Ты делал в числе многих и ремикс для Бьорк. Эта история с Кеном Доуни, когда в ответ на его письмо она написала, что-то в духе "люди, которые мне пишут - идиоты". Как ты уживаешься с артистами в студии?

Я с ней не работал лично, просто сделал ремикс. Вообще, я никогда не подпускал группы в студию - это невыносимо. Когда я делал "Screamadelica" ребята из Primal Scream даже не заходили в студию, предоставили меня самому себе. Я работал с очень многими группами. Когда ты работаешь с музыкантами, нужно четко обозначить, что они записывают песню, а ты сделаешь на нее ремикс. Музыканты любят мои работы, но звукозаписывающие компании - не очень. Им не нравится, когда один человек контролирует весь процесс. У меня не получилось поработать со многими группами просто потому, что лейблы не хотели видеть Энди Уэзеролла в студии.

Гугл Мапс: В девяностые у тебя был лейбл Sabres of Paradise. Но вопрос даже не о нем, а о подлейбле. Sabrettes запустила Нин Волш. Вы с ней много сотрудничали, и на Wrong Meeting она есть. Расскажи о ней и об этом лейбле.

Мы с ней встречались какое-то время. Она писала музыку и до нашей встречи. У нее был уже наработанный материал, и мы решили его издать. Техно, да и электронная музыка в целом была привилегией мужчин в самом начале. И я тогда подумал, что было бы здорово сделать женский лейбл. Очень получился бабский лейбл - все эти розовые конверты с девочками-панкухами. Думаю, что это действительно важно держать половой баланс в музыке, все-таки техно по-прежнему очень мужской мир. Нина до сих пор музыку пишет. Сейчас она ушла в фолк.

Гугл Мапс: Когда-то в своем интервью британскому журналу Wire ты обмолвился, что увлекался джазом. Журналист был очень удивлен тогда. Все-таки тебя больше ассоциируют с рок-музыкой, с панком.

Какое-то время мне очень нравился Майлс Дэвис. Это было давно и длилось не долго. Я не очень большой поклонник джаза на самом деле, но концепция, которая стоит за авангардным джазом - это самое интересное, что есть в музыке. Мне нравится свобода, которая есть в этой музыке. Мне нравится самовыражение и импровизация, которой дышит джаз. Идея, что ты играешь только то, что тебе, черт возьми, нравится, очень мне близка.

Миронов: А с электронной музыкой так не получается?

Импровизировать можно, конечно, но это довольно сложно сделать на компьютере. Знаю, есть проекты, в которых люди импровизируют на ноут-буках, но я не слишком силен в компьютерных программах, что бы этим заниматься. Люди пробуют импровизировать, но я не понимаю, как на компьютере можно сделать что-то спонтанно. Это не импровизация, это просто ты крутишь ручки и шум издаешь.

Гугл Мапс: Расскажи о sabresonic и Bloodsugar. Как это было.

Это были действительно великие, очень влиятельные клубы. Я играл там, занимался рекламой, приглашал артистов - это были мои клубы. Sabresonic стал местом, где The Chemical Brothers впервые отыграли вживую. Ричи Хоутин здесь проводил свои первые выступления в Англии. Sabresonic был ориентирован больше на жесткую техно-музыку, Bloodshugar был больше нацелен на дип-хаус. Помню, когда мы готовились к концерту Chemical Brothers, сцены не было и им пришлось поставить свое оборудование на какие-то коробки. Очень были замечательные клубы, но мне хотелось двигаться дальше. Sabresonic проработал месяцев 18, Bloodshugar около года. Мне не хотелось заниматься клубом больше одного года. Если все получилось хорошо - ок, я пойду дальше.

Миронов: А сейчас ты в клубы ходишь?

Если у меня выдался свободный вечер, то последнее место куда я пойду, будет ночной клуб. Сейчас мне больше нравится ходить на концерты чем в клубы.

Миронов: То есть прийти в клуб, выпить пару стопок, закинуться таблеткой такой отдых уже не для тебя?

Я экстази не принимал уже лет 10. Мне не нравится... вернее, мне нравится, и в этом вся проблема. Я взял от кислоты все, что смог. У многих были серьезные проблемы из-за наркотиков. Впервые попробовав экстази, я пошел в библиотеку и отрыл там все книги, в которых было написано про ЛСД - книги по психологии, по химии. Я хотел узнать все об этом наркотике, подготовить себя к тому, что может быть. Главная проблема наркотиков в том, что люди не знают, как на них повлияют препараты. Я был очень осторожен, потому что от многих уже слышал, как это все печально заканчивается. Но это, я считаю, вполне нормально. Когда я первый раз услышал рок'н'ролл, я захотел узнать о нем все и то же самое с кислотой. Эффект эти вещи на меня оказывали одинаковый, так что не вижу разницы.

Гугл Мапс: Сегодня твоя "Feathers" звучит в рекламе автомобиля. Многим странно такое слышать про Эндрю Уэзеролла. Ну, такими вещами больше Окенфолд занимается...

В этом нет никакой политики, просто очень деньги были нужны. Впрочем, я никогда особенно не беспокоюсь, что придется продать себя - я продался уже много лет назад. Когда я получил деньги от рекламы, то вложил их в свой лейбл. На эти деньги я выпустил треки других людей. В хорошее же дело вложился. Это закон жизни такой - если ты не изваляешься в дерьме, то не сможешь удержаться на плаву. Если ты согласился поработать с рекламщиками и потом помог кому-нибудь этими деньгами, не думаю, что это плохо.

Часто те, кто обвиняют меня, это люди, у которых дерьмовая работа и они вынуждены целый день целовать задницу начальству. Ты живешь за пределами их воображения, и они применяют к тебе свою ролевую модель. Понимаешь, они не могут продаться сами, поэтому и ты не должен. Но возможно их дерьмовая работа приносит им большие деньги, может быть, у них миллион долларов на счету в банке и нет проблем с оплатой счетов. Люди часто упрекают меня в том, что я делаю, но в один момент ты понимаешь, что большая часть из них просто жалкие членососы, так что нет повода волноваться.

Миронов: А какую машину рекламировали?

Понятия не имею.

По материалам сайта: http://www.mixmag.info/