Диджею Хеллу (DJ Hell) уже 46, но на его творческой активности это никак не сказывается – несколько дней назад он отыграл на шотландском опен-эйре, летал, по просьбе MTV во Францию, и даже занимался звуковым оформлением под новый показ Михаэля Михалского (Michael Michalsky), выступал на Лав Параде и вот только что закончил работу над своим новым альбомом, который выйдет в формате сдвоенного CD.

На твоих последних альбомах явно чувствуется, как город оказывал свое влияние на звучание, вдохновляя тебя. На «Munic Machine» это было диско и электро из Мюнхена, на «NYMuscle» нью-йоркское музыкальное образование но-вейв. А было ли что-то похожее с твоим новым альбомом «Teufelswerk», который был разделен на две части – «Ночь» и «День»?

Если честно, то больше всего я не хотел повторяться. Я углубился назад во времени, ушел с головой в семидесятые. Так диск «День» стал эмбиентным, с прямыми отсылками к краутроку, в духе группы Neu!, Клауса Шульца (Klaus Schulze), в какой-то мере Жана-Мишель Жарра (Jean-Michel Jarre) и раннего Kraftwerk. Я хотел переосмыслить эти вещи. На диске «Ночь» представлена музыка сделанная диджеем для диджея и здесь я хотел связать немецкую электронную музыку семидесятых с новыми техническими возможностями. Здесь можно даже услышать мои корни из чикагского и детройтского хауса, и сразу становится понятно, почему при аранжировках я использовал определенные инструменты, вроде Roland 101 или Korg MS20.

Первые свои три альбома ты выпускал с периодичностью раз в пять лет. Спустя пять лет после «NY Muscle» ты выпускаешь свой новый альбом.

Согласен, у меня свой ритм выработался. А на работу над этим альбомом меня сподвиг Ричи (Хотин – прим. авт.). В прошлом году он меня спросил, не найдется ли у меня какого-нибудь трека для его новой компиляции на лейбле Plus 8. Я ему сказал: «Я приму в этой компиляции участие!». Вместе с Мийком Вак Дийком (Mijk van Dijk) мы пошли в студию, где я работаю с девяностых. Там появился «The Disaster», который стал синглом к альбому. Как мне кажется, этот трек стал лучшей моей работой за долгое время. После того как я дал этот трек Ричи, я начал думать как бы объяснить ему, что я хочу сделать трек лучше, и что-то несколько другое. Но в этот раз удача мне пошла на встречу: через несколько месяцев я узнал, что этот проект для Plus 8 отложен. И вот тогда-то я вплотную приступил к работе над альбомом.

Тем не менее, по звуку все очень напоминает техно-хит 1992 года 3-Phase Featuring Dr. Motte “Der Klang Der Familie”.

Изначально я свой трек хотел назвать “Familienklang”, но понял, что это будет не очень хорошо. Эффект-процессор Yamaha, на котором создавался то тот трек теперь стоит в студии Мийка. Мы игрались с настройками, и как-то неожиданно появился этот звук, который и стал исходным пунктом для трека. Это можно считать своеобразным поклоном перед треком, появившимся 16 лет назад. После того как я завершил работу над своим треком, я отыграл его Мотте. Ну и всегда люди как-то по особенному реагируют когда я я играю его на вечеринках. Этот трек всегда на ура встречают.

Как ты выбирал музыкантов с которыми ты в этот раз сотрудничал?

Я искал самых лучших людей, которые одинаково хорошо работают как с аналоговыми, так и с цифровыми синтезаторами. А для меня такими людьми являются Энтони Ротер (Anthony Rother) и Петер Крудер (Peter Kruder). Я сделал трек вместе со Штефаном Робберсом (Stefan Robbers) как Acid Junkies и поработал с новыми музыкантами издающимися на нашем лейбле. В работе над диском «День» принимало участие три музыканта в венской студии G-Stone, вместе с Петером Крудером были еще Кристиан Проммер (Christian Prommer) и студийный джазовый музыкант Роберто Ди Гиойя (Roberto di Gioia). С Петером я уже давно дружу и он привлек к работе остальных музыкантов. Роберто – это такой, человеческий секвенсор, он живьем играет на клавишах. Петер Крудер – один из самых инновационных музыкантов, а про гений Кристиана Проммера я вообще лучше помолчу.

На альбоме также есть совместные работы с Паффом Дедди (P.Diddy) и Брайаном Ферри (Brian Ferry). Как с ними получилось сотрудничество?

С Паффи я уже давно знаком. Однажды он хотел со мной делать треки для техно-проекта, который так и не был доведен до конца. Для трека «The DJ» он дал мне свои вокальные партии. А с Брайаном Ферри получилось так, что он дал мне свою песню. В прошлом году был целый ряд ремиксов на группу Ферри Roxy Music. В рамках этого проекта я летал в Лондон, где в студии встречался с Ферри и его сыном. Я проиграл несколько своих треков, а он рассказал мне о своей песне, которая у него была давно готова, но нигде ранее он ее не издавал. Он дал мне свои вокальные партии и сказал какой трек из всего этого я должен был сделать. Для меня эта работа стала некоей проверкой моего профессионализма.

Твой последний альбом вышел в сотрудничестве с мейджор-лейблом Universal. Оглядываясь назад, тебе это сотрудничество принесло больше вреда или пользы?

Тогда мне казалось, что я иду верной дорогой. Плюс там работал Тим Реннер (Tim Renner), недолгое время руководивший Universal, и с которым я разработал несколько хороших программ. Тогда у нас были артисты вроде Fisherspooner или Тиги (Tiga), и мне тогда казалось уместным сотрудничать с большим лейблом. Если все пользовалось успехом, то мы получали доступ к бюджетам, благодаря которым мы могли снимать клипы, делать правильный маркетинг. Именно в тот период я поставил условие: мой альбом должен был одновременно поступить в продажу во всем мире. Universal на это согласился и мой диск должен был оказаться в продаже одновременно в 28 странах. Правда этого, к сожалению, не получилось сделать. К тому времени как альбом был готов, у них пропало всякое желание мной заниматься. На сегодняшний день я даже не могу сказать насколько хорошо продался альбом. Никаких цифр по этому поводу я не получал.

Вскоре после этого Gigolo очутился на грани банкротства. Было ли тут что-то общее с ситуацией с Universal?

Ничего общего, все дело в том, что обанкротился наш дистрибьютор EFA. В те времена мы были топовым лейблом на этой дистрибьюции и продавались очень хорошо. И это чуть ли не стало нашим закатом: лейбл заплатил за производство, инвестировал в маркетинг и артистов, организовывал конкурсы, но денег с продаж так больше и не получил. Это, наверное, был самым тяжелым для нас периодом. Я долго думал над тем, сможет ли лейбл пережить тяжелые времена. Мы запустили судебный процесс, чтобы избежать банкротства. В течении следующих лет я большинство своих гонораров вкладывал в лейбл. Я вложил в это предприятие столько сил и нервов, что просто так не мог позволить умереть лейблу.

В разговоре с боссом Ed Banger, Педро Винтером (Pedro Winter), он мне сказал, что ты ему еще должен деньги за то, что лицензировал Justice…

…и при этом Педро Винтер был первым, кто подписал мировое соглашение с Gigolo. Я ничего ему не должен. Он уже тысячу раз просил у меня прощения, и мы с ним по-прежнему остаемся хорошими друзьями. Да, я тогда бесплатно сделал ремикс на Justice. И в своем интервью он говорил, что мы очень много сделали для Justice. И если говорить начистоту, то Педро со своим лейблом, музыкой и концепциями к Gigolo очень близок.

Gigolo существует одиннадцать лет, но больше всего внимания к лейблу было во времена популярности электроклэша, или я могу ошибаться?

Да, тогда у нас был очень большой успех. Но если же послушать все 240 релизов, то можно понять, что наиболее успешные из них никак не связаны с электроклэшем. Темы вроде Dopplereffekt, Tuxedomoon, Бобби Кондерса (Bobby Konders) или Fat Truckers для меня были очень важными, они сформировали профиль лейбла.

Не кажется ли тебе, что сейчас вы пожинаете последствия того хайпа, который возник вокруг вашего лейбла в начале этого десятилетия, и что сейчас все стихло?

Честно говоря я перед собой таких вопросов не ставлю. Конечно ясно, что после хайпа следует фаза, когда все стихает, и внимания к тебе меньше чем обычно. Но сейчас важно другое, то, что музыкальные изменения всеми нашими артистами правильно понимаются, и передаются. Себастьян Сан (Sebastien San), Woody, Кевин Горман (Kevin Gorman), Seelenluft или вот мой новый альбом, все это говорит само за себя.

По сравнению с другими лейблами, Gigolo никак не удавалось создать собственных артистов. Музыканты, вроде Zombie Nation, Vitalic, Тиги, Miss Kittin & The Hacker, как только становились популярными, уходили с лейбла. Почему так происходит?

По каждому из музыкантов я могу рассказать свою историю. Мне же было важно выстроить лейбл такой, чтобы он всегда мог измениться – а то, что всегда нужно меняться, это я понял за одиннадцать лет его существования. Есть какие-то наши проекты, вроде Fat Truckers, Psychonauts или Atomizer. И артисты, у которых случился успех, естественно принимают к сведению предложения лейбл-мейджоров с более заманчивыми контрактами. А в случае с группами вроде Fischerspooner, всем участникам было ясно с самого начала, что Gigolo являлся всего лишь стартовой площадкой.

Не видится ли тебе Gigolo в какой-то новой фазе?

Я постоянно делаю все возможное, чтобы лейбл постоянно обновлялся. Тем временем у нас есть большое количество новых музыкантов, о которых никто еще не знает, но чье творчество получает хорошую реакцию. Capitan Commodore это как раз такой случай. Реакция диджеев на его первый сингл была очень хорошей. Лоран Гарнье (Laurent Garnier) был в восторге, а Люк Соломон (Luke Solomon) сам выразил желание сделать свой ремикс. Или вот Dusty Kid, я считаю, что в ближайшее время он хорошо выстрелит, и сейчас для меня он один из самых лучших музыкантов. Они все звучат по-разному, у всех разный подход, однако все они отлично вписываются в Gigolo. И я думаю, что последнее время Gigolo находился во власти Детройта и Чикаго.

Уже почти три года прошло, с того времени как ты переехал из Мюнхена в Берлин. Счастлив ты здесь?

(смеется) Счастлив ли я здесь? Я курсирую между Берлином и Мюнхеном и счастлив в обоих городах. Причем, надо сказать, больше времени я все-таки провожу в Берлине. Я когда приезжал в Берлин играть, всегда оставался на несколько дней еще. У меня тут было столько выступлений, студийных сессий, интервью, что для меня стало логичным осесть в Берлине. Я часто здесь бывал в восьмидесятых, и какое-то время работал в начале девяностых в магазине Hardwax. Правда я не чувствую себя настоящим берлинцем, однако я все ж таки являюсь частью местного сообщества.

Кажется в Берлине ты не нашел еще своего места, где бы ты смог реализовать себя в роли диджея?

В течении долго времени я был резидентом в клубе WMF, там у нас проходили самые лучшие «жиголовские» вечеринки. Они уже легендами обросли. Но клуб уже закрыт, а я попробовал поиграть в самых разных местах вроде «103», «Cookies» и Watergate. Это конечно все очень известные клубы, но все-таки в них чего-то всегда не хватает. А если этого нет, то значит и этот клуб мне становится не самым близким.

Уже довольно давно люди специально приезжают в Берлине чтобы посетить клубы вроде Berghain или Bar25. Может быть все это афтепати-движение, которым славится город, просто не твое?

Мне кажется, что эти клубы, наверное, самое важное, что есть в ночной жизни Берлина. Я вижу силу и магию, которая исходит из этих мест. Но это не означает, что я теперь играю на афтепати, диджей, который играет в понедельник или во вторник утром. Berghain конечно пошел дальше того, что когда-то пропагандировали E-Werk и Planet, и теперь Berghain это современный и самый важный клуб, который только мог появиться в этом городе. Я там конечно бы отыграл, но пока меня туда никто не букировал, равно как и Свена Фэта (Sven Vath). Я так понимаю, что мы просто не подходим им по каким-то критериям.

Важно ли для тебя брать паузы в диджействе?

Недавно Франсуа Кеворкяна (Francois K) спросили, почему от супер известных диджеев редко выходят хорошие пластинки, и все больше компиляции. Он ответил, что не секрет, что нельзя добиться чего-то очень качественного в студии, если в год ты играешь двести раз. Некоторые диджеи соглашаются на эти ежегодные гигантские турне. Я же стараюсь не так часто выступать, беру длинные паузы между выступлениями, даже если у меня с деньгами не все хорошо. Я почти не выступаю в первые три месяца года. Ну и я не хочу расписывать свою жизнь. К примеру, у меня еще нет никаких дат на следующий год, просто потому, что я хочу сохранять гибкость.

Кажется, что некоторым диджеям успех затмевает ум. В прошлом году ходила история, как Пол Ван Дайк (Paul Van Dyk) противился тому, чтобы вместе с тобой ехать в перевозчике работающем в аэропорту.

Во франкфуртском аэропорту есть перевозчик, который доставляет людей от самолета к самолету. Я должен был выходить из перевозчика, но Пол решил что первым должен выйти именно он. Я тогда даже дара речи лишился от его поведения. До того времени я хорошо к нему относился. Пол Ван Дайк себя очень умело продает, но с ним нужно себя очень осторожно вести. Я бы отказал ему в принадлежности к немецкой электронной сцене. Для меня он совсем не связан с этой культурой.

Любой диджей в определенный момент начинает жить в другом мире, нежели чем его друзья, которые не имеют ничего общего с музыкой и клубами. Ты поддерживаешь контакты со своими старыми друзьями?

Я себя никогда не чувствовал супер известным диджеем. Это мне вообще не свойственно. На прошлой неделе я ходил на чемпионат Европы по футболу с братом и Стивом и Петером, друзьями, с которыми я со школы дружу. Ездил на велосипеде из Мюнхена в Вену, а это 400 километров. Главное мне надо было успеть до полудня субботы, так как мне нужно было лететь в Барселону на Sonar.

А ты когда-нибудь задумывался о том, что диджейство для тебя та самая работа, которая тебе подходит?

Она была моей работой, и всегда будет ею. Я был в нужном месте и в нужное время. Что-то прекраснее диджея или музыканта я себе представить не могу, и это по-прежнему остается моим жизненным центром. Единственное, что могло бы быть еще лучше: в молодости хотелось стать профессиональным футболистом. Но я променял этот шанс на ночные тусовки. Ночь взяла власть надо мной.

А что у тебя в дальнейших планах, раз уж альбом твой готов?

Я по-прежнему вижу себя как диджея, музыканта, владельца лейбла, движущего стимула и покровителя молодых талантов, но у меня есть и другие интересы. Есть, например, идея поработать с модными дизайнерами Wendy & Jim. Я работаю над сценарием первого фильма, который выпустит Gigolo, действие которого пройдет в Берлине и Нью-Йорке. Но я даже и не знаю когда он будет готов – в следующем году или через пять лет. В жизни осталось еще столько вещей, которые я еще не сделал в своей жизни и хочется принимать участие, задавать правильные импульсы чему-то новому, и мне кажется, что следующие лет двадцать я только этим и буду заниматься. Тут речь идет о том, чтобы не отбрасывать старые вещи, и просто поменять свой подход. Молодость вряд ли сильно изменилась, возраст же ставит перед нами новые задания.

Автор: Хайко Хоффманн

По материалам сайта: http://www.mixmag.info/