YELLO: авангард и юмор - два в одном!

Yello всегда привлекали внимание: в начале восьмидесятых они покоряли всех треками, вроде "Bostich" или "Oh Oh Yeah", привнеся в диско свою долю глупости. Их считают пионерами, на которых равняются многие электронные музыканты. И буквально недавно они вместе работали в студии с Booka Shade и Headman. Интервью они назначили на горе Утлиберг, высоко вздымающаяся над крышами Цюриха. В своей подвальной студии нас ждут Дитер Майер, 64, и Борис Бланк, 56, у которых во взгляде все еще пляшут чертики.

Во времена, когда тайна банковских вкладов в швейцарских банках более не такая крепкая, не считаете ли вы что группа Yello последние, кто являет собой крепость клятвы?
Дитер Майер: Ну я бы не сказал что она прям такая уж и не крепкая. И потом, Швейцария это же не только банковская страна. Мы как нация известны и знамениты в области шоколада и часов. Но в реальности наша нация не шибко выдающаяся в области музыки. В этом плане Yello повезло быть одними из немногих, кто отправлял на экспорт новые шлягеры.

Ну если смотреть с этой стороны, то в Yello ничего швейцарского и не было никогда.
Майер: Когда мы только начинали заниматься музыкой, то мы были ужасными дилетантами. Мы, если так можно выразиться, стояли по другую сторону всех музыкальных традиций и поэтому единственное, что нам оставалось, так это что-то наколдовывать и вытаскивать чудеса из шляпы, так как ничего другого мы и не умели. То, что сегодня называют стилем Yello, должно было вызреть. То, что при этом наш вкус совпал со вкусами окружающих это не более чем совпадение. Нам просто сильно повезло.

Но начиналось все-таки все довольно изящно. 30 лет назад вы ездили в турне по США с авангардной группой Residents.
Борис Бланк: Да. Карлос Перон (бывший в начале третьим членом Yello) и я приехали в Сан Франциско с кассетами в багажнике. В то время Карлос был скорее моим наставником и хорошим другом, и мы с ним с магнитофонными пленки довольно авантюрно обращались. Для того, чтобы можно было свое выступление организовать, мы взяли две магнитофонные деки, и делали различные фонограммы. Каждый трек начинался по отдельности и перезаписывался вновь и вновь на вторую кассетную деку. Таким образом постепенно совпадали инструмент с инструментом. В конце всего этого получалось нечто вроде музыкального произведения, которое мы предлагали Residents или, еще лучше, лейблу Ralph Records. Так что сидели мы в солнечной Калифорнии и ставили друг другу различную музыку. Вряд ли бы такое получилось у нас дома, но то что произошло дало начальный толчок для Yello.

Как вы познакомились?
Бланк: В Цюрихе существовал тогда магазин Periphery Perfume,  где продавалась всякая странная музыка, издаваемая обычно крошечными тиражами. Дитер, к тому времени, начал закупаться первыми пластинками с индастриалом, которые поступали в город из США и Англии. Владелец магазина знал нас обоих потому что мы ему постоянно ставили все наши новые миксы, которые делали на пленках. Ему наша музыка очень нравилась, но ему казалось что нам непременно нужен вокалист. И именно благодаря ему однажды у нас на кухне, которая одновременно служила нам маленькой студией, появился Дитер и начал что-то петь. Все остальное - уже история.

К которой, вне всякого сомнения, принадлежит "Bostich", ваш второй сингл и один из самых известных ваших треков, предупредивший появление техно. "В 1982 году я стоял в одном из магазинов Берлина", как-то рассказывал Вестбам, "и продавец поставил "Bostich". Это был один из тех кусков, которые побудили меня делать танцевальную музыку". Вы понимали тогда, что вы создали?"
Бланк: Нет, у нас не было никакого такого предчувствия. Дитер уже сказал коротко: мы ведь ничего другого не умеем, как работать с шумами и обращаться с машинами и сэмплерами, чтобы можно было сформировать что-то совершенно новое и неузнаваемое. Наверное, так поступает исследователь, который при помощи микроскопа обрабатывает молекулярные структуры. При этом нашим единственным кредо было сотворять новый музыкальный трек, который базируется только на шумах, и не строится по схеме "бас-ударные-гитары". Я не мог играть ни на одном инструменте, не читал нот - поэтому мне ничего другого и не оставалось, как записывать электронную музыку. А то, чтобы уловить дух времени, таких и мыслей не было.

Из трио Yello быстро стали дуэтом.
Бланк: Сначала мы работали на "Красной фабрике", бывшем шелковом производстве в Цюрихе. Однако чуть попозже переехали сюда, к горе Утлиберг, у Дитера здесь было свое поместье. В это самое время Карлос Перон и покинул нас. У него уже тогда наблюдались интересы к более безчувственной музыке, к металу тому же. Я все-таки никогда особо жестокую музыку не любил. Она мне быстро надоедала. Скорее я в некотором роде гармоничный тип, который пытается отыскать человеческое тепло у машин, а Карлос все-таки ушел дальше. В итоге случилось то, что случилось - мы пошли разными путями.

Вы почти никогда не даете концерты. При этом ваш концерт в нью-йоркском клубе Roxy в 1983 году считается чуть ли не легендарным.
Майер: Да, но здесь было сделано исключение. В то время "Bosctich" активно рекламировался Франки Крокером и его нью-йорским радиошоу на WBLS. Таким образом это был вопрос времени, пока наш трек не заблудился и не попал на какой-нибудь дискотеке где собирались темнокожая или испаноговорящая молодежь. И получилось так, что нам пришлось выступить в самом центре Манхэттена - в клубе Roxy. Огромное пространство, где почти каждый вечер собиралось под пять тысяч человек. Африка Бамбаатаа играл "Bostich" и в хвост и в гриву. А у нас не было никакого особенного предчувствия того, что нас там ожидало. Правда когда мы рассказывали людям, что мы приехали из Швейцарии, то они благосклонно нам кивали и говорили, "Ох уж эти шведы!"

Не кажется ли вам, что тогда люди были более восприимчивы к новой музыке?
Майер: Тогда был общий контекст, который сам по себе был открыт для всего нового. Сегодня Yello вряд ли бы попали в поле зрения СМИ, если бы мы не заработали свою популярность тогда. Бывают периоды, когда все стремится к новому, все открыто, эти периоды очень кратросрочны. И то, что происходит в этот период, потом дает очень много поводов для размышления и осмысления.

В тот же момент музыкальное телевидение начало формировать своих первых суперзвезд, а вы и до этого много внимания уделяли музыкальному видеоряду.
Майер: У каждого времени есть свое средство, и то, что произошло с MTV, мне кажется было чем-то пророческим. Мы просто всегда пытались всерьез воспринимать это средство и как художественную форму и как обычное дуракаваляние. И потом, мы никогда не были группой, которая выступает вживую, у нас никакого иного выбора не оставалось.

Ваши видеоработы недавно попали в художественную галлерею Цюриха, в которой Yello, кажется, пользуется большим уважением. Но мало кто знает, что вы создавали фирменный стиль и для других артистов.
Майер: Да, мне представилось удовольствие сделать видео к первому синглу группы Trio "Da Da Da", который как раз набирал популярность, и клип должен был им в этом помочь. Доказательством тому было то, что даже в Бразилии, где вряд ли понимали о чем поется в этой песне, пластинка стала четыре раза платиновой.

Помимо всего прочего, в немекоговорящую музыку вы ввели речь как стиль исполнения.
Майер: Это прямо как из анекдота: но я же даже не хотел этого. Знаете, мой голос может легко передавать определенную эмоцию или ритм, ну и потом, я всегда был не очень хорошим певцом. И поэтому то, что я изобрел речевое исполнение песен, подошло мне как нельзя лучше. Причем, это же можно считать своего рода рэпом. И у меня к тому же, отсутствовали какие-то примеры. Я припоминаю, что тогда уже ходили какие-то пластинки с черными рэпперами и скрейтчами. Но как самонадеянно было надеяться перенести эту черную культуру и стать швейцарским рэппером! Только спустя несколько лет эта манера исполнения стала избитой и совершенно потеряла интерес.

Спустя тридцать лет после первой пластинки Yello все-таки хочется знать. Осталась ли у вас страсть к экспериментам?
Бланк: У нас никогда не было никакого четкого плана. В связи с этим я охотно провожу сравнения с живописью. В начале есть только палитра цветов и пустой холст, на котором ставят первое пятно. Со временем звуки располагаются таким образом, как и произведение возникает из игры цветов - то есть получается звуковая форма. И, как и в случае с живописью, трек довольно долго отлеживается. И только через несколько месяцев получается финальную окраску.

Пребывая в роли биофермеров, вы много времени отдаете вашим аргентинским угодьям – как это с музыкой может быть связано?
Бланк: Наверное здесь стоит рассказать о моей двенадцатилетней дочери. Все чаще и чаще музыка ее папы доносится из ее комнаты. И в такие моменты у меня возникают мысли, что здесь уже можно говорить о музыке, как о чем-то вневременном. А на самом деле в нашем репертуаре есть не так много треков, которые вызывают у меня такие мысли. Так что если бы у меня был шанс все сделать сначала, то я бы уже совсем иначе подходил к этому.

Можно ли к Yello относиться всерьез?
Бланк: В каком-то роде, конечно же, нужно относиться к нам всерьез. Я бы даже назвал нас "настоящими". Но мог бы назвать и "настоящие, с юморком". Мы можем легко над самими собой посмеяться, потому что мы легкомысленно относимся к каким-то вещам. Нашу музыку легко можно назвать "ироничной". Да и потом, мы страшно серьезно относимся к юмору.

Кусочек интервью Тобиаса Фельд

Переводил - technoid